Плесень [СИ] - Артем Тихомиров

— Ада, ты не знаешь, что говоришь… — выдохнул Генрих под маской.

— Знаю, — спокойно ответила та. — Знаю. Мой приказ — моя ответственность. На мне умирающее убежище, поэтому… когда придет момент, будьте готовы убивать… Вспомните о наших детях, умирающих от болевого шока. Обо всех других, не получивших ответа, почему мы не можем их вылечить.

— Но ведь… Ада… есть множество способов, — пробормотал, еще не окончательно сдавшись, директор ИЦ.

— Назови хотя бы один!

— Я называл. Мы можем выйти на поверхность. Под солнце, под свежий воздух. Установить там палаточный лагерь и смонтировать боксы.

— Что это даст?

— Замкнутая атмосфера усиливает эпидемический эффект. Здесь вирус может дать новый штамм.

— Это все? Есть другие мысли?

— Уверен, найдутся…

— Поздно, Генрих. У тебя впереди другое дело, а Лука, так и быть, пораскинет мозгами. Все. Прием окончен. Возвращайтесь на свои места. — Ада резко встала. — Генрих. Перед отъездом ты и полковник Мих зайдите ко мне.

Разошлись молча, еле передвигая ногами от усталости. Коридоры и металлопластиковые пещеры Бастиона казались пустыми, в них безраздельно царствовало зловещее эхо. Там, где раньше были люди, теперь поселилось ничто. Остались одни призраки, порожденные воспаленным воображением.

Процент здорового, пригодного к работе населения сокращалось день ото дня. Те, кто оставался, старались максимально снизить будущий ущерб и не допустить резкой остановки производства и машин. Консервация механизмов производилась начиная с менее востребованных. Уже остановились и были обесточены предприятия по производству одежды, тары и других товаров повседневного потребления. Настанет момент, когда Бастион полностью перейдет на автоматику, которая будет поддерживать системы жизнеобеспечения. Вода, воздух, тепло, энергия — это все останется в убежище и после того, как вымрут люди. После того, как выжившие состарятся и скончаются своей смертью через много лет. Но и тогда ресурсы генераторов не будут выработаны. Даже тогда.

Буланов отогнал от себя эти образы. Он и Лука остановились на перекрестке, невольно прислушиваясь к тишине.

— Финита ля комедия, — сказал директор ИЦ, снимая маску. — Ада права. К чем это? — Он бросил маску на пол, Бородин проследил за ней глазами. — Если заразимся, то лучше дыша полной грудью.

— Тогда пока. — Лука протянул руку, Генрих пожал ее. — Надеюсь, увидимся.

Буланов кивнул.

— Я вот что подумал. Белая плесень. Она ведь не обязательно растет только на Острове Ломоносова, да?

— Наверное.

— Есть шанс, что мы встретим ее где-нибудь в пути.

Лука внимательно смотрел на него.

— И тогда мы повернем назад. Обещаю. В конце концов, Остров никуда не убежит. Если я найду белую плесень, то прямо в пути начну исследования. Я уже запасся аппаратурой…

— Ты говоришь, будто уверен. — Лука стащил свою маску и тоже швырнул ее на пол.

— Ни в чем я не уверен. Но я до сих пор на стороне Смирнова.

— Новая Эволюция.

— А вдруг он прав, черт побери? Просто — прав!

— У него синдром непонятого гения.

— Неважно. Просто не может быть, чтобы все это оказалось напрасным. Мы шестьдесят лет боролись, пусть с какой-то точки зрения нам было легче, чем другим, это не имеет значения. Еще тяжелее сознавать, что на Земле больше никого нет. Никого, с кем можно было бы объединиться, чтобы начать заново. Не верю! Все не зря. И эпидемия эта, наверное, тоже. — Генрих посмотрел Луке в глаза. — Где-то она должна быть — плесень Я привезу ее. Пусть встречу не в пути, а вырву из глотки у островитян! Не хотят отдавать добром — я отберу силой. Мы попросили о помощи, а они ответили так, не готовы пустить нас дальше собственного порога. Ничего, вот на месте и проверим. Мих целиком на нашей стороне.

— Ты же только что возражал, — заметил Лука. — Что с тобой случилось?

— Когда я шел сюда, мне сообщили… Лидия заболела.

— Поэтому…

— Поэтому. Я уничтожу их, если они помешают мне!

— Подожди, успокойся. — Бородин схватил Генриха за предплечье и крепко сжал пальцы. — Ты же понимаешь, что это не поможет! Времени нет!

— Есть! Я не верю! — Буланов вырвался, задержал на враче взгляд и быстрым шагом направился к лифту в конце коридора.

Вскоре Лука поймал себя на том, что стоит на одном месте и пялится в стену. Очнувшись, он посмотрел на часы.

Время утекало с ужасающей быстротой.

Шторм

1

— Четыреста километров по прямой. Скоростная трасса до сих пор существует.

— Знаю. Не успокаивай меня. Со мной все нормально.

На прощание им дали двадцать минут, но не все могли воспользоваться разрешением полковника.

Треть рейдеров успела потерять всех близких и друзей, поэтому идти им было некуда. Сергей же не колебался. Лика дежурила в составе охраны Административного Сектора, и как раз на посту он ее и нашел. Командир смены не возражал, когда Сергей увел ее подальше от посторонних глаз.

Лика молчала, просто шла за ним, позволяя вести себя за руку. Убежище они нашли на пустой площадке Верхнего Уровня.

Когда-то здесь была прогулочная зона, магазинчики по периметру и даже ночной клуб. Маленький кусок обустроенного мира с поверхности. Сейчас тут горел лишь помигивающий свет, а все двери были закрыты. Витрины погашены. Стекла в тусклом сиянии диодов казались покрытыми грязью.

И тишина, жадно поглощающая звуки.

От нее у Сергея мурашки бежали по коже. Было стойкое ощущение, что все происходящее нереально.

Рейдеры остановили выбор на первой попавшейся скамейке. Чувствуя себя подростками на свидании, сели и долго молчали, избегая смотреть друг другу в глаза.

— Если бы я мог с тобой поменяться… — сказал Сергей.

Лика резко схватила его за руку. Он повернул голову через правое плечо, натолкнувшись на сердитый взгляд.

— Я представляла себе, как мы будем прощаться, и, прошу, не нужно банальностей!

Сергей не в силах был смотреть в ее глаза и, отвернувшись снова, схватился за голову. На нем уже сидела боевая броня, оставалось надеть шлем, чтобы окончательно превратиться в рейдера. Поставить точку.

Однако именно это, а не слова, что рвались из самого сердца, казалось ему глупым. Разве искренность и любовь могут быть банальными? Впрочем, наверное, да. Он ведет себя как мальчишка. Лика права, когда говорила, что ему надо давно повзрослеть.

Но ведь они расстаются навсегда. Неужели Лика не понимает?

— Меня не взяли бы — они знают, что я беременна. — Пауза. — А так — наверное, были бы шансы. Но я все знаю. Никого не виню. Не скрою, мне хочется наружу… Если умирать, то лучше с оружием в руках, чем на койке, исходя кровью и крича. Сергей, я слышала, что происходит в Госпитале.

— Лика!

— Ладно. Если тебе так больно… — Пауза. — Я давно все обдумала, Сергей. Если все пройдет удачно, у нас будет семья.

— Будет. Мы вернемся и привезем лекарство!

Лика заметила, что его плечи трясутся. Она положила руку ему на спину, чувствуя кончиками пальцем шершавую поверхность сегментов брони.

Затем прикоснулась к его волосам на затылке и задумчиво погладила.

— Оптимист… А есть люди, которые не болеют, — заметила Лика. — Говорят, их уже больше дюжины. Вирус их почему-то не берет. Смешно, да? Кто знает, может быть, я одна из них.

— Может быть, — бесцветным голосом ответил рейдер.

И дальше — молчание.

Они не знали, что сказать. Честно пытались придумать нужные слова, но даже Лике, куда более хладнокровной, это не удавалось. Перед рейдами всегда есть дежурный ритуал — то уходит она, то он. Объятия, простой поцелуй, пожелание удачи. Но никогда на них так не давила неизвестность. Ни разу страх смерти не был столь сильным и обезоруживающим. Сергей чувствовал, что сходит с ума. Он сопротивлялся, но, очевидно, проигрывал сражение с подползающим ужасом.

Куда легче уходить, зная, что дома все нормально, что есть куда вернуться и увидеть — тут все по-прежнему. И — невозможно — когда смерть рядом и способна убить любого в любой момент. Любимую женщину. Нерожденного ребенка.

— Пора, герой! — Лика хлопнула его по плечу. Сергей вздрогнул. — Четыреста туда, четыреста обратно. В сущности, ерунда. Легкая поездочка.

Сергей кивнул. На инструктаже рейдерам объяснили, что и как. В направлении Перми Бастион еще ни разу не посылал экспедиций. Территория, которую исследовали раньше, ограничивалась юго-востоком, югом и частично западным направлением. Ехать же теперь предстояло по неизвестной земле, ориентируясь на данные устаревших карт. Встретить там можно было что угодно. Кого угодно. Скоростная трасса могла сохраниться целиком, могла частично или вовсе, как во многих местах, превратиться в сплошное крошево. "Чернуха" давно зарекомендовала себя в качестве отличного средства уничтожать бетонные покрытия.